Рав Зеев Мешков
“Возлюби ближнего своего, как самого себя”. Из этой заповеди вытекает, что, не научившись любить себя, человек не сможет любить другого. Значит, Тора призывает прежде всего любить самого себя! Но хорошо ли специально обращать внимание на собственную персону и потакать своим прихотям, даже если ты ставишь перед собой цель научиться давать благо другому? Конечно же, Тора не призывает человека благоговеть перед самим собой и ублажать свои тело и душу, предаваясь чувственным или интеллектуальным удовольствиям.
Любовь к себе понимается гораздо глубже, чем забота об услаждении плоти и приятном провождении времени. Для того, чтобы понять, к какой любви призывает Тора, попытаемся ответить на один из самых сложных вопросов на свете: “А что такое я?”
Тора говорит: “Вайецер Ашем Элоким эт а-Адам” — “и сотворил Бог Всесильный человека”. Согласно объяснению наших Мудрецов, удвоение буквы йод в слове “вайецер” намекает на то, что в человеке заложены два начала, между которыми идет постоянная борьба (Брахот, 61 а).
Но с чем идентифицируется категория “я” — с добром или злом, эгоизмом или альтруизмом, с силой воли или со слабостью? Рассказывают (Шабат, 119а), что в субботу из синагоги домой еврея провожают два ангела — один черный, а другой белый. Если в доме все готово к субботе, белый ангел говорит: “Пусть всегда будет так”, и черный отвечает “амен”, а если нет — то черный ангел говорит: “Пусть всегда будет так”, — и белому не остается ничего другого, как сказать “амен”. Легко представить себе, что речь идет не только о субботе, но о любом поступке: человек помог другому, и белый ангел говорит: “Пусть всегда будет так”; обидел кого-то — и черный ангел говорит: “Пусть всегда будет так!”. “Я” — т.е. сам человек — находится посредине между черным и белым ангелом, между хорошим и плохим.
Я — свобода выбора, я — умение выбирать, я — способность склонить себя и весь мир к добру и благу, я — способность заставить даже дурные потенциалы приносить пользу и служить хорошему началу (т.е. заставить черного ангела ответить “амен”). А может быть, это не так? Может быть, “я” человека как раз идентифицируется с той стороной человека, которая постоянно призывает его думать только о себе, заботиться о собственных удовольствиях, благосостоянии и богатстве, не считаясь с другими и не испытывая ни к кому любви и сострадания?
Нет, это не так. Когда человек поступает плохо, неразумно, жестоко, мы говорим: “он не в себе”, “он вышел из себя”. Это выражение указывает на то, что в психологии людей личность друга или близкого человека отождествляется с положительным и добрым началом. Человек, как правило, не хочет отождествлять себя со своими дурными устремлениями — он предпочитает по крайней мере в какой-то степени считать их не своими, а чужими, навязанными ему кем-то желаниями. Речь не идет о злодеях, которые погрязли во зле и утратили способность выбирать. Сама по себе свобода выбора — не данная раз навсегда константа, а функция зависимости настоящего состояния от предыдущего. Рав Десслер разъясняет, что человек по природе своей боится преступления, но совершив однажды недоброе дело, он теряет это врожденное чувство страха. Если же повторить преступление дважды или трижды, оно начнет казаться правильным поведением. В Пиркей Авот этот принцип выражен правилом: “Заповедь влечет за собой другую заповедь, а преступление влечет за собой другое преступление”. Задача еврея — научиться поступать правильно и сделать положительное естественным для себя. Каждый шаг в хорошую сторону позволяет белому ангелу делать до.бро постоянным сущностным свойством человека, а каждый шаг в плохую сторону дает возможность черному ангелу привносить в человека тот яд, который в будущем в похожей ситуации заставит его склониться в плохую сторону. А там, с плохой стороны, самому же человеку плохо: “Сатан — дурное начало, соблазняющее человека, свидетельствующее против него и наказывающее его”. Человек по своей сути — добро, потому что он отличается от всех творений тем, что он не ограничен, а безгранично только доброе желание — все остальное ограничено теми или иными рамками (Кант, “Основы метафизики”).
Воевать с черной стороной и любить белую и приближаться к ней — в этом, и только в этом любовь к себе. В этой войне человек создает себя. Сказал Гилель: “Если не я себе — то кто мне?”. Любить себя для Гилеля означает исправлять себя, делать добрее, честнее, умнее. Все эти качества нужны человеку не для того, чтобы преуспеть или возгордиться, а чтобы давать благо другому. И поэтому Гилель продолжает: “...а если я для себя — то зачем я (делаю то, что я делаю)? (Пиркей Авот).
“И остался Яаков один, и боролся с ним человек до восхода” (Берейшит, Ваишлах). Если Яаков был один, то с кем же он боролся? С самим собой — с той стороной своей личности, которую он не желал сделать сущностной, а воспринимал как то, что он предпочитал бы оставить снаружи, а не пускать глубоко внутрь. Дурное начало — незнакомец-двойник Яакова, — набирающее силу в темноте. “Пусть всегда человек опирается на свои хорошие желания и с их помощью объявляет войну дурным своим желаниям”, — пишет Талмуд (Брахот). Так же нужно относиться и к другому человеку: любить то хорошее, что есть в нем, и помогать развиться и занять главенствующее место светлой стороне ближнего. “Люби людей и приближай их к Торе” — провозгласил все тот же Гилель (Пиркей Авот). Иными словами: “Если ты любишь человека, то в тебе живет желание сделать ему хорошо, и нет большего блага, чем приблизить его к духовности”. Любовь не исключает ненависти. Но ненавидеть следует не человека, а то дурное, что живет в нем. Царь Давид сказал: “Любящие Всевышнего, возненавидьте зло!” Зло, а не злодеев.
Рабби Акива сказал (Сифра, глава Кдошим): “Самое общее правило Торы — “возлюби ближнего своего, как самого себя”. По его мнению, все заповеди связаны с заповедью любви к ближнему, как частное с общим: исполняя любую заповедь, еврей приближает свою душу к тому общему, что объединяет все существующее. И когда обнаруживается общая основа всех частностей мироздания, сердце преисполняется любовью. Она направлена прежде всего на “ближнего” — на того, с кем устанавливается прочная духовная связь. “Любим человек, потому что сотворен по образу Всевышнего”, — сказал рабби Акива. Где раскрывается Высший образ — там и любовь.