Раздел начинается со слов «И поселился Яааков на земле проживания своего отца» – отец его проживал, а он поселился. Речь здесь идёт о Хевроне. Некогда Авраам в разговоре с обитающими в тех краях хеттийцами назвал себя пришельцем, теперь же Яаков прочно поселился на этой земле. Эта фраза указывает на то, что пришло время сыновьям Яакова взять на себя выполнение своего назначения, потому что Яаков своё назначение уже выполнил, точно так же, как и Ицхак выполнил своё, когда Яаков отправился в Харан.
Так почему же сказано: «Это порождения Яакова. Йосеф, семнадцати лет...» Почему только Йосеф? А как же другие сыновья?
Кроме того, почему праведный Йосеф злословит на своих братьев, представляя их отцу в крайне негативном свете, возможно ли такое?! Разве это не он по дороге в Шхем сказал: «Братьев моих ищу я» – так как же он может злословить на них Яакову? И почему Яаков не порицает его?
В начале раздела Йосефу снятся два сна, и другие толкуют их ему, а в конце главы другим снятся два сна, и он их толкует (главному виночерпию и главному пекарю). Если он так хорошо разбитается в значении снов, почему же в начале он не толкует самостоятельно собственные сны, оставляя их при себе? Ведь они достаточно просты для толкования, и разве нет здесь ненужного вызова братьям, которые и так ему завидуют из-за разноцветного одеяния и того, что их отец предпочёл его?
Также написано, что его братья не могли говорить с ним мирно и ненавидели его, а о Йосефе не сказано, что он ненавидит своих братьев: напротив, хотя они не разговаривают с ним, он говорит с ними и рассказывает им свои сны, несмотря на ненависть, получаемую взамен. Из этого мы видим, что Йосеф не мстителен и не злопамятен. Когда отец послал его в Шхем вслед за братьями, он сказал: «Вот я», – и пошёл, как агнец на заклание. И в конце концов, Йосеф не мстит своим братьям за продажу, а наоборот – помогает им и их семьям в Египте. Мы видим, что речь идёт о человеке с очень хорошими качествами, поэтому возникает вопрос, как же он злословил на братьев и раздувал их ненависть рассказами о своих снах, предвещавших его владычество; зачем нужно было рассказать отцу второй сон, в котором и отец преклоняется перед ним?
И вообще, из чего следует, что солнце и луна во втором сне Йосефа означают его отца и мать, как истолковал Яаков? Возможно, солнце и луна – это Лея и Зилпа. Лея – как законная жена, а рабыня её Зилпа – как Луна при ней? Что касается Билы, рабыни Рахели, она заменила Йосефу мать, и поэтому она не появляется во сне.
Кроме того, непонятна крайняя ненависть братьев к Йосефу – вплоть до желания его убить – и их решение продать его ишмаэльтянам. Все они были старше его. Откуда взялась эта ненависть к семнадцатилетнему юноше, когда им самим уже за двадцать? Большинство из них – взрослые, почему же их так волнует мечтательный тщеславный подросток? Наверняка во многих семьях есть такой ребёнок, и он вызывает не враждебность, но снисходительную улыбку и даже симпатию к проявляемой им наивности?
Для того чтобы объяснить всё вышесказанное, можно предположить, что, исходя из прошлого опыта, сыновья Яакова знали, что в каждом поколении кто-то один оказывается достойным продолжателем миссии Авраама, а остальные остаются в стороне. Так, в стороне остались Ишмаэль и сыновья Ктуры, а Ицхак избран, даже ценой изгнания Ишмаэля Сарой. Подобно Саре, Авраам отсылает сыновей наложниц в землю восточную, чтобы не возникало сомнений в том, кто из сыновей будет его преемником и унаследует его миссию. Яаков и Эсав также вели борьбу за наследие Авраама и Ицхака: Эсав был отвергнут, а Яаков избран для получения благословения и наследования земли.
И теперь Яакову и его сыновьям казалось возможным, что борьба за наследие Авраама продолжится и в этом поколении, и не все сыновья Яакова окажутся продолжателями его дела. В самом деле, из чего следовало, что Яаков – последний праотец? Возможно, должно было вновь произойти избрание того, от которого произойдут двенадцать колен и весь народ Израиля, а все остальные братья останутся в стороне – как Эсав, Ишмаэль и сыновья Ктуры?
В предыдущем разделе мы объяснили, что Яаков после борьбы с ангелом, который изменил его имя на Израиль, думал, что от его сыновей в будущем произойдёт народ Израиля. Но поступок Шимона и Леви в Шхеме, с которым он не был согласен, а также оскорбление Билы Реувеном породили в нём сомнение, достойны ли все его сыновья стать прародителями народа Израиля; быть может, двенадцать колен произойдут только от одного из них.
Возможно, накал борьбы между братьями объясняется именно тем, что то была борьба во имя Неба, так же как действия Яакова, который был готов притвориться Эсавом и обмануть своего отца, чтобы получить благословения, несмотря на свойственную ему «правдивость» («Ты явишь правду Яакову») – ибо высокая миссия подразумевает борьбу ради её воплощения в жизнь, чтобы она не была извращена.
Должно быть, Йосеф, зная о борьбе за наследие Авраама, рассуждал следующим образом: Яаков работал семь лет за мою мать, Рахель, и если бы не обман Лавана, он бы женился на Рахели, и немедленно вернулся в Ханаан. Тогда у него родились бы только я и Биньямин, а все остальные не появились бы на свет. Поэтому, скорее всего, именно мне суждено стать продолжателем дела Авраама, а все остальные, рождённые в результате обмана и ошибки, останутся в стороне. Ведь не может быть такого, чтобы появление на свет двенадцати колен народа Израиля обуславливалось низостью этого лжеца, Лавана. Стало быть, коленам суждено произойти только от потомков Рахели.
В конце концов, у Йосефа родилось двое сыновей, а у Биньямина – десять. Вместе их было двенадцать. Бросается в глаза, что у Биньямина было гораздо больше сыновей, чем у его братьев. Весьма вероятно, что и Яаков считал, что Йосеф как первенец Рахели станет его преемником. Ведь Йосеф был более всех его детей похож на него и по внешности и по судьбе, своим душевным качествам. Их обоих отличала цельность и наивная прямота, тенденция во всём полагаться на Господа; при этом Йосеф, как мы увидим при анализе его поведения в Египте, подобно своему отцу, может и солгать во имя Неба. Яаков, который столько лет прожил в атмосфере ненависти – вначале его ненавидел брат, затем дядя, – не мог не ощущать особую общность со своим сыном, ненавидимым своими братьями. К тому же, Яаков тоже был сновидцем, подобно Йосефу. Вспомним его сны, в которых он видел лестницу, соединяющую небеса и землю, слышал указания ангела. Как и Яаков, обойденный Эсавом при выходе из утробы матери, Йосеф лишился первородства в результате коварства Лавана (если бы не подмена Рахели Леей, Йосеф был бы старшим сыном Яакова).
А когда Яаков поселился в Хевроне, казалось, что это время никак не может относиться к предсказанному Аврааму периоду изгнания – «пришельцами будут потомки твои в земле не своей» (Берешит, 15:13), – поскольку его дети воспринимались уже не как пришельцы, а как коренные жители той земли. Наверняка полученное Авраамом обетование было хорошо известно в его семье, так что Йосеф, ориентируясь на жизнь отца, полагал, что четыреста лет, предсказанные Аврааму, ещё не наступили, что ещё не пришло то время, когда все двенадцать братьев, сыновья одного из потомков Авраама, поселятся в чужой земле, и там их потомки проведут четыреста лет, согласно завету Всевышнего с Авраамом. Йосеф искренне считает, что его братья не годятся для миссии воплощения в жизнь завета Авраама с Господом, что им отведена роль Ишмаэля или Эсава, поэтому он выискивает в них недостатки и рассказывает о них отцу, чтобы показать ему, что они не достойны стать его преемниками. При этом, борьба Йосефа за первородство – так же, как и аналогичная борьба его отца в прошлом поколении – не является проявлением себялюбия и эгоизма, напротив: ведь избранный ими путь гораздо тернистее и тяжелее, чем путь Эсава.
Настроения Йосефа, казалось бы, подтверждаются его снами. Интересно отметить, что хотя Йосеф и его братья – скотоводы, образная система его первого сна основана на земледелии, далёком от повседневного быта семьи Яакова, что подтверждает его пророческий характер. В самом деле, в будущем Йосефу суждено заниматься в Египте именно «снопами» – собирать запасы зерна в пору изобилия и раздавать его в голодные годы.
«И вот поднялся мой сноп и стал прямо, и вот, кругом встали ваши снопы и поклонились моему снопу». В этом сне Йосеф находится в центре. Йосеф понимает это таким образом, что братья признают его главенство в качестве единственного преемника Яакова. Этот сон кажется ему подтверждением его собственного мнения о том, что его братья стоят там же, где некогда находился Эсав, исполнением благословения Ицхака: «И поклонятся тебе сыновья матери твоей» (Берешит, 27:29). При описании сна сказано, что сноп Йосефа «стоял прямо», при этом употреблено то же слово, что при описании стоящей на земле лестницы в сне Яакова. Это тоже подтверждает близость Йосефа Яакову.
Йосеф рассказывает этот сон братьям, чтобы убедить их не перечить Божественному провидению и смириться. Братья, однако, интерпретируют этот сон иначе. На их взгляд, он относится не к духовному первенству, но исключительно к земной власти. Он указывает на то, что Йосеф достигнет временного владычества над ними, но именно это подтверждает, что он не является избранником, что это они продолжат дело Авраама, Ицхака и Яакова. Братья помнят пророчество Авраама о том, что его потомкам суждены долгие годы скитаний и лишений на чужой земле. Для них Эсавом является именно Йосеф, а поклон их снопов снопу Йосефа кажется им продолжением поведения Яакова, поклонившегося Эсаву во время их встречи: Яаков признал материальную власть Эсава, но отнюдь не отказался от своего духовного первенства. Поэтому сказано: «И ещё более возненавидели его за сны его и за слова его» – то есть и за сам сон, и за его интерпретацию этого сна.
После этого Йосеф видит во сне, что солнце, луна и одиннадцать звёзд склоняются пред ним. Видимо, он счёл в этом дополнительное доказательство своего избранничества. Солнце – это Лея, основная соперница его матери, Рахели, луна – Зилпа, её рабыня, а одиннадцать звёзд – одиннадцать его братьев. Братья, однако, наверняка интерпретировали этот сон как небесное подтверждение своего видения ситуации. Слишком бросается в глаза соответствие между одиннадцатью звёздами и одиннадцатью сыновьями Яакова, которые поклонились Эсаву. Таким образом, для них сон указывал на отождествление Йосефа с Эсавом: солнце – это сам Яаков, луна – его жёны. Именно спор по поводу интерпретации сна побуждает Йосефа обратиться к отцу и рассказать ему этот сон (чего он не сделал, увидев сон о снопах). Яаков не выносит окончательного вердикта, понимая, что в принципе возможны обе интерпретации. Сон, однако, явно кажется ему примечательным, и он запоминает его в надежде, что будущее развитие событий подскажет правильное толкование.
В действительности, обе интерпретации сновидений Йосефа оказались ошибочными. Они не указывали на духовное превосходтсво Йосефа или его братьев, не говорили об отверженности кого-то из них. Эти сны говорили о будущем – о том, как вначале братья, а затем вся семья Яакова отправятся в Египет, управление которым будет находиться в руках Йосефа.
Поведение Яакова, однако, только усиливает ревность братьев. Он не становится на их сторону, но лишь ещё более явно демонстрирует своё предпочтение Йосефа. Когда они отправляются пасти скот в Шхем, Йосеф остаётся с отцом в Хевроне, и это указывает, что именно в нём видит Яаков своего преемника.
Зная о ненависти, которую его сыновья испытывают к своему младшему брату, Яаков все-таки посылает Йосефа к ним в Шхем. Зачем он так поступает? При этом он говорит: «Посмотри, здоровы ли братья твои». Ведь, отправляясь в Шхем все вместе, братья не позвали с собой Йосефа – видимо, они избегали его, сторонились из неприязни. И всё-таки Яаков просит Йосефа узнать, здоровы ли они, благополучны ли, употребляя слово «шалом», которое означает не только физическое состояние, но и душевное равновесие, благополучие, мир. В то же время нам известно, что братья Иосифа «не могли говорить с ним миролюбиво» (в этом предложении снова упоминается «шалом», на этот раз, чтобы подчеркнуть его отсутствие).
Эта ситуация напоминает нам стих из Псалмов: «Мирен я, но как заговорю – они к войне» (120:7). Кроме того, диалог Яакова с Йосефом («Пойди же, я пошлю тебя» и ответная реплика: «Вот я») вызывает ассоциации, связанные с Авраамом. Один эпизод – испытание повелением принести в жертву сына: «…сказал Аврааму… и ответил он: «Вот я»… «Иди в землю Мория»). Подобный диалог мы находим также в описании первого испытания Авраама: «Уйди из земли твоей… в землю, которую я укажу тебе». Почти то же самое слышит и Яаков, когда его отец Ицхак отправляет его из дома: «Встань, пойди в Падан Арам».
Из всего этого следует вывод, что Яаков принял продуманное решение. Он решил, что если Йосеф – его преемник – ненавидим своими братьями, он должен пройти соответствующее испытание, подобно тому, как проходили его все праотцы, какдый — своё, предназначенное только ему и направленное на преодоление им своей природы и естественных склонностей.
Сам Яаков был отправлен в Харан, где, живя у мошенника Лавана, был вынужден преодолевать свою естественную прямоту и правдивость. Теперь Йосеф, если хочет стать преемником Яакова и духовным наследником праотцев, должен отправиться к своим ненавистникам и переломить их отношение к себе, обратить к себе их сердца. Для этого он должен пойти против своих природных черт характера – излишней прямоты и непосредственности, проявив такт и дипломатичность.
С этой целью Яаков посылает Йосефа к братьям, впервые расставаясь с ним и отправляя его одного в путь. Лишённый надёжной защиты отца, вышедший в одиночку в большой мир, Йосеф чувствует себя подобным Аврааму во время испытания. Поэтому он отвечает человеу, встреченному им в поле: «Братьев моих ищу я», иными словами – я ищу братства с ними, в этом состоит моё испытание. Я должен его пройти и достичь успеха, должен обратить к себе их сердца, чтоб они смогли меня полюбить.
Когда братья видят Йосефа издалека, они понимают, что если их младший брат выйдет из этого испытания победителем, то он будет избран, а они – отвергнуты. Поэтому братья решают убить Йосефа.
Ими тоже движут высокие цели. Они боятся быть отторгнутыми от народа Израиля, как Ишмаэль и Эсав, и ради этого они готовы пойти даже на убийство брата. Если судить по сновидениям Йосефа, то он – Эсав. Братьям кажется, что возможна лишь одна альтернатива – либо они все, либо Йосеф: «поглядим, что скажут его сны».
Вызывает удивление факт, что именно Реувен оказался тем из братьев, который избавил Йосефа из рук всех остальных. Не кто иной, как Реувен, первым выразил протест против решения их отца – избрать своим преемником Йосефа. Его бунт выразился в обиде Билы, когда она, а не его мать Лея, заняла место покойной Рахели в шатре его отца. Этим поступком Реувен, обиженный за свою мать, протестовал и против избрания Йосефа, сына Рахели. И всё же Реувен спасает Йосефа от разгневанных братьев. Он понимает, что Яаков послал к ним Йосефа с тем, чтобы обратить к себе их сердца, и считает, что тот всё равно не выдержал испытания. Теперь можно отправить Йосефа обратно к отцу, нет никакой опасности, что он один будет избран, а все остальные – отторгнуты от народа Израиля.
Когда Йосеф прибывает к братьям, те, прежде чем бросить его в яму, снимают с него разноцветное одеяние, которое выделяло его из всех остальных и свидетельствовало о его избранности. Дважды в жизни Йосефа причиной несчастий становилась его одежда: разноцветная одежда, подаренная отцом, и то платье, которое осталось в руках у жены Потифара. Но после всех испытаний Йосеф удостоился, в конце концов, царского одеяния: «И надел ему одежду из виссона, и возложил золотую цепь на шею его».
Ещё один вопрос, который возникает при чтении этого раздела: почему Йеуда предложил продать Йосефа ишмаэлитам? Ведь пока младший брат жив, всегда остаётся угроза, что он в конце концов вернётся из плена. Так же было и с Яаковом, когда он, после долгих скитаний и несмотря на все перенесённые им тяготы, вернулся домой живым и с большим имуществом, – а Эсав, его брат, остался в стороне.
В этом решении сказалось величие и достоинство Йеуды. Он рассудил, что, если его младшему брату суждено быть избранным, пусть это будет справедливо и честно. Не нужно большой мудрости, чтобы, находясь возле отца, постоянно нашёптывать ему на ухо дурное о братьях и склонять его сердце к себе. Так нетрудно добиться благоволения отца. Так и Эсав пользовался доверием отца всю свою жизнь в родном доме – настолько, что Ицхак чуть было не избрал его вместо Яакова. Пусть Йосеф докажет справедливость своих притязаний так же, как сделал это Яаков: пусть отправляется рабом в Египет, это настоящее испытание. И тогда, если действительно Всевышний выбрал его наследовать праотцам, кто сможет оспорить Его волю? Да и мы сами обязаны честно выдержать испытание – доказать, что достойны того, чтобы от нас произошли колена Израиля – благодаря нашим деяниям, а не потому, что избавились от конкурента.
Братья послушались Йеуду, и Йосеф был продан ишмаэлитянам. После чего они зарезали козлёнка – в точности так же, как в прошлом Яаков взял двух козлят, и его мать приготовила из них кушанье, чтоб обманом получить от Ицхака благословение. С той же целью – обмануть отца – были использованы и шкуры козлят, которыми Яаков прикрыл руки и шею, слишком гладкие для того, чтоб принадлежать Эсаву.
Тем же способом, с помощью которого Яаков обманул отца, он сам теперь оказывается обманут сыновьями. Они пачкают одежду Йосефа кровью, чтобы Яаков счёл своего сына мёртвым. Братья намеренно вводят его в заблуждение ради того, чтобы избраны были они, а не Йосеф – так же, как Яаков когда-то вводил в заблуждение отца, чтобы тот выбрал его, а не Эсава.
Увидев покрытую кровью одежду Йосефа и думая, что его сын был растерзан хищным зверем, Яаков понимает, что заблуждался, считая его единственным избранником. На самом деле все сыновья являются продолжателями его пути, предубеждение против них было ошибкой, и он фактически послал Йосефа на смерть, поскольку тот не был подготовлен к жизни вне дома. Яаков винит себя в смерти Йосефа, считая её небесной карой, посланной ему и его отцу за то, что они не признавали в братьях будущих прародителей еврейского народа и считали избранным только Йосефа. Чувство вины и раскаяния не позволяет Яакову утешиться, и многие годы он скорбит по своему сыну.
В то время, когда Йосеф переселяется (дословно «спускается») в Египет, Йеуда отделяется (дословно «спускается») от своих братьев. Оба этих спуска необходимы для будущего подъёма. От Йосефа должен произойти предтеча мессии («Машиах бен Йосеф»), а от Йеуды – сам мессия («Машиах бен Давид»). В историях Йеуды и Йосефа задействован козлёнок: Йеуда посылает козлёнка блуднице, сидевшей в Эйнаим, братья погружают одежду Йосефа в кровь козлёнка. И Йосефа, и Йеуду подвела одежда: разноцветное платье, ставшее предметом зависти братьев; покрывало, в которое закуталась Тамар («И сняла она с себя одежду вдовства своего, и покрыла себя покрывалом, и окуталась»).
Когда Йосефа продают Потифару, начальнику телохранителей, Бог не покидает его – «и всему, что он делает, Господь даёт успех в руке его». У Йеуды ситуация обратная: Бог посылает смерть двум его сыновьям, Эру и Онану.
Йосеф не поддаётся на попытку жены Потифара соблазнить его: «Он оставил одежду свою в руке её, побежал и выбежал вон». А Йеуда не может удержаться, заходит к «блуднице, что у дороги», не понимая, что перед ним его невестка, поскольку её лицо было закрыто покрывалом, и оставляет у неё в руках свои шнурок, печать и посох. Йеуда совершает действие, от которого удерживается Йосеф. После этого Йосеф попадает на двенадцать лет в тюрьму, а у Йеуды рождаются близнецы. Ребенка, родившегося первым, называют Перецом, потому что он прорвался – («парац») наружу.
Неслучайно мессия будет потомком именно Переца, прорвавшегося наружу; его пра-правнука Нахшона, который первым бросился в ещё не расступившееся Красное море; Рут, пришедшей на гумно и лёгшей у ног Боаза. Боаз – внук Нахшона, а Рут происходит от Моава, родившегося в результате инцеста между Лотом и его дочерью. Когда Рут вступает в брак с Боазом, все люди, в том числе старейшины, сидящие в городских воротах, говорят: «Пусть твой дом будет подобен дому Переца, которого Тамар родила Йеуде». Как Перец прорвался во внешний мир из утробы матери, так и Рут совершила «прорыв», оставив свой народ, свою родину, став частью еврейского народа и потребовав от Боаза жениться на ней. С происхождением мессии связаны также история любви Давида и Бат-Шевы и события, развернувшиеся вокруг смерти Урии – первого мужа Бат-Шевы. Именно эта история привела к рождению царя Шломо, построившего Первый Храм. Мессия из рода Давида должен произойти из его потомков. Пусть это будет вскорости, в наши дни!
Мы видим, что именно «прорыв» – действие, выходящее за привычные рамки, приводит к рождению мессии – личности, которая достигнет самой высокой ступени, доступной человеку, самой вершины святости («кдуша»), путь к которой начался со спуска к блуднице («кдеша»). И именно этот спуск приведёт, в конце концов, к наивысшему подъёму.
В совершенно другой ситуации находится Йосеф. Он живёт с ощущением, что ему суждено стать продолжателем пути Яакова, видит пророческие сны о своём великом будущем и не обращает внимание на ненависть и зависть братьев, так как живёт будущим, а не настоящим. Он не отчаивается, даже когда его продают в рабство в Египет, и полагается на Всевышнего, считая, что всё происходящее способствует реализации его предназначения, которое он ощущает всем своим существом. И действительно, было заметно, что Бог постоянно помогает ему, и всё, к чему он прикасается, процветает. (Йеуду, напротив, постоянно сопровождают неудачи: продажа Йосефа, смерть сыновей Эра и Онана, несостоявшийся брак сына Шелы, ошибка с Тамар, когда он хотел её казнить, но был вынужден признать истину и опозориться, предав огласке произошедшее между ним и «блудницей», сидевшей у входа в Эйнаим.) Йосеф разыгрывает свою жизнь как по нотам, неизменно поступая так, как должен вести себя настоящий сын Яакова. Страшась Бога, он не даёт жене своего господина соблазнить себя и убегает от неё, оставив свою одежду у неё в руках. В результате он попадает в тюрьму, но и там не отчаивается. Йосеф пользуется всеобщим расположением, благодаря постоянной помощи Неба, и начальник тюрьмы поручает ему присматривать за заключёнными – «Начальник темницы и не смотрел ни за чем, что в руках его, потому что Господь был с ним, и во всём, что он делал, Господь давал успех». Он находится под постоянной защитой Провидения, что особенно важно в египетской тюрьме – самом ужасном месте для раба-еврея, где любой может стать объектом издевательств египетских заключённых и тюремщиков, тем более такой деликатный и красивый юноша, как Йосеф.
И происходит настоящее чудо – Бог неотступно охраняет его. Разумеется, Йосеф чувствует, что Господь защищает его и помогает ему во всех испытаниях, и он преисполнен благодарности к Нему. Йосеф понимает, что оказался в тюрьме за то, что поступил праведно; если бы он уступил соблазну, его положение было бы совсем иным. Тем не менее, он помнит о Боге. Воспитание, полученное им в доме Яакова, оказывается прочной основой, и Йосеф не перестаёт полагаться на Бога, несмотря ни на что.
Оказавшись в тюрьме, Йосеф вспоминает о миссии, некогда возложенной на него его отцом: преуспеть во враждебном окружении. Когда-то он потерпел неудачу с братьями, теперь, однако, он достигает успеха – все в тюрьме, даже самые закоренелые преступники, чувствуют к нему доверие. Чтобы добиться этого, Йосефу приходится преодолеть себя, в корне изменив присущие ему черты. Раньше он не обращал внимания на окружающих и на матеральный мир, витая в высоких сферах. Теперь ему предстоит погрузиться на самое дно, соприкоснуться с низами египетского общества, вникнуть в их проблемы.
И Йосеф-сновидец, который, казалось, искал ссоры с братьями и умудрялся заставить всех себя ненавидеть, этот самый Йосеф в тюрьме пользуется всеобщей любовью и расположением, ведает всеми узниками и, видя, что пекарь и виночерпий огорчены, вникает в их проблемы и интересуется: «Отчего у вас сегодня печальные лица?». Тот ли это Йосеф, который, не обращая внимания на то, что братья не желают с ним говорить, рассказывал им свои сны, только усиливая их ненависть к нему, доносил до ушей отца о них дурное, щеголял в полосатой рубахе в то время как братья носили простую одежду, нисколько не опасаясь задеть их чувства. А теперь этот же самый Йосеф проявляет удивительный такт и внимательность по отношению к совершенно посторонним и далёким от него людям, истолковывает их сны и выражает участие, обнаруживая глубокое понимание человеческой психологии. Так, из того, что в своём сне виночерпий собственноручно выжимает виноград в чашу, не поручая это своим подчинённым и на первый взгляд пренебрегая своим достоинством высокопоставленного царского слуги, Йосеф делает заключение о его любви к фараону и заботе о нём; такого преданного человека фараон, конечно же, захочет возвратить на его место.
А сон начальника пекарей, в котором он не утруждает себя ради фараона, и хлеб и выпечка помещаются в простых плетёных корзинах, а не в более достойных царя ёмкостях, и он несёт эти корзины на голове, даже не позаботившись их прикрыть, свидетельствует о его нерадивости и пренебрежении своими обязанностями, и это может навлечь на фараона беду, подвергнув его опасности быть отравленным, – свидетельствует о том, что такому человеку не место среди царских приближённых; именно он заслужит строгую кару.
И сам Йосеф выдерживает испытание, на которое был послан своим отцом: несмотря на то, что начальник виночерпиев забывает его, он не предаётся отчаянию и продолжает верить во Всевышнего.
Если так, то почему мессия из дома Давида (Машиах бен Давид) стоит на более высоком уровне, нежели мессия из дома Йосефа, и именно первый несёт окончательное избавление, в то время как второй лишь служит промежуточной ступенью?
Следует отметить: да, Йосеф ведет себя в точности как полагается, он идёт прямым путём, в то время как путь Йеуды извилист и не соответствует букве закона, но именно от Йеуды произойдёт избавитель народа Израиля. Йосеф остаётся чистым, он не запятнан ничем, Господь с ним, не оставляя его, а Йеуда дерзает, оступается и падает. Может показаться, что Господь не с ним и не озаряет его путь. Это относится не только к Йеуде. Тамар, переходящая границы принятого, дочери Лота, происшедшая от них Рут-моавитянка, Давид и Бат-Шева – все они поступают вопреки установленным правилам и приличиям и совершают вещи, которые другим людям кажутся безобразными, не заботясь о своём достоинстве и о том, как это выглядит со стороны, – поскольку они действуют ради высших целей, во имя Неба.
Тамар, стремившаяся выйти замуж за отпрысков Йеуды, чтобы стать частью народа Израиля, готова принести себя в жертву, чтобы не подвергать Йеуду бесчестью, она идёт на то, чтобы выглядеть блудницей, что в корне противоречит её природной скромности. Ради высшей цели она готова преодолеть свою натуру, а ради того, кто преодолевает природные склонности, Всевышний меняет естественные законы, внося в них элементы чудесного, сверхъестественного.
Йеуда боялся выглядеть смешным перед другими людьми, когда его друг адуламитянин не смог передать козлёнка, но, узнав свой посох, печать и шнурок, он находит в себе силы публично покаяться и признать свою вину, – выставляя себя на позор, которого столь опасался.
Так же и Давид признаёт свой грех с Бат-Шевой, не отказываясь от вины, как это делает Шауль в истории с Амалеком, перекладывая свой грех на народ, – а ведь это далеко не само собой разумеется, что царь признает свою вину и покается, говоря «согрешил». Это тяжёлое испытание по преодолению своей натуры, тем более сложное, чем сильней в человеке природные наклонности; царю всего Израиля поступиться своим достоинством и признать свой грех так же тяжело, как Йеуде – признать свою вину перед Тамар.
Как уже было сказано в прошлом разделе, всё это относится к исполнению воли Всевышнего по преодолению в себе и подчинению материального начала, и чем сильней это начало, тем больше заслуга. Давид (названный «адмони» – «красноватый», рыжеватый», от того же корня, что прозвище Эсава – Эдом), по своей природе похожий на Эсава, преодолевая своё начало ради Всевышнего, поднимается на самую высокую ступень и превосходит тех, кто «поступает правильно», не греша и не отклоняясь от буквы закона, и кто от природы наделён кротким, умеренным нравом.
Таким образом, именно унижение, перенесённое Йеудой, даровало ему царский скипетр, наследуемый из поколения в поколение до скончания веков, – ибо тот, кто терпит унижения и позор во имя Неба, поднимается на более высокую ступень, нежели тот, кто служит Всевышнему «по правилам», не отступая от буквы закона.
2022
Образ Йосефа в нашем разделе кажется довольно противоречивым. В начале раздела он, казалось бы, демонстрирует полное отсутствие чувствительности по отношению к братьям, рассказывая им свои сны о величии. Тем самым он пробуждает в них ревность и ненависть, вплоть до желания убить его, и это, в конечном итоге, приводит к его продаже в рабство.
С другой стороны, как рассказано в конце раздела, находясь в тюрьме, Йосеф демонстрирует крайнюю чувствительность по отношению к каждому заключённому, так что его попечению вверяют всех узников. В частности, под его опекой оказываются такие высокопоставленные особы, как главный виночерпий и главный пекарь. Однажды утром, видя смятение своих подопечных, Йосеф проявляет беспокойство об их самочувствии, и, услышав их тревожные сны, предлагает точное толкование, демонстрирующее глубокое знание человеческой психологии и способность проникнуть в душу собеседника. Так, главный виночерпий во сне совершает всё то, что предписывалось ему по долгу службы, и даже проявляет особое усердие – самолично, не полагаясь на своих подчинённых, он выдавливает виноградную гроздь в чашу фараона. В отличие от него, главный пекарь во сне отнюдь не печёт сам хлеб для фараона, он беспечно несёт корзины с хлебом на голове, так что птицы могут его клевать. Этот сон помогает Йосефу разобраться в характере главного пекаря и понять, что бывшему царедворцу свойственно пренебрегать своими обязанностями, так что неудивительно если того постигнет наказание.
Можно предположить, что это изменение в характере Йосефа было вызвано долгими годами заключения. Это случается у людей, внезапно лишающихся своего высокого положения, которое обычно формирует у них такие черты характера, как гордыню и бесчувственность: падение, напротив, порождает у них смирение и отзывчивость. Возможно, именно будущий правитель земли Египетской, стоящий ниже лишь самого фараона, – должность, требующая проявлять чувствительность к нуждам простого народа и ответственность за людей – должен был сначала побывать в шкуре раба и заключённого, чтобы у него смогли выработаться эти качества.
Однако, внимательнее прочитав начало раздела, мы увидим, что чувствительность к ближнему была свойственна Йосефу и в юности. Сказано: «Йосеф семнадцати лет пас скот вместе с братьями своими, будучи отроком при сыновьях Билы и сыновьях Зилпы, жён отца его. И доводил Йосеф худые слухи о них до отца их» (Берешит, 37:2). С одной стороны, «Израиль любил Йосефа более всех сыновей своих, потому что он был сын старости его; и сделал ему разноцветную рубашку». С другой, Йосеф находился в положении отрока при сыновьях рабынь, занимавших низкое положение среди прочих сыновей Яакова. Использованное здесь слово «отрок» означает «слуга» – в этом же значении оно используется в книге Мелахим (Мелахим II, 5:20), где Гехази назван отроком Элиши. Йосеф был всего на год-два младше сыновей рабынь, почему же он прислуживает именно им, а не своим более старшим братьям, сыновьям Леи?
Обратим внимание, что в прошлых разделах Била и Зилпа именуются рабынями, в одном случае Била названа наложницей (Берешит, 35:22). Лишь в начале нашего раздела они впервые названы жёнами Яакова, подобно тому, как именуются Рахель и Лея. Это означает, что Йосеф не мог вынести пренебрежительного отношения сыновей Леи к их братьям «низкого происхождения», и решил проявить свой протест на практике: отцовский любимчик, занимающий привилегированное положение в семье, фактически становится слугой у сыновей рабынь.
Возможно, именно про это его поведение (которое, разумеется, не могло остаться незамеченным Яаковом) и говорит Писание, что он доводил до сведения отца «худые слухи» про своих братьев. Речь идёт не о том, что он рассказывал отцу о недостойном поведении братьев; своим незаурядным поступком он привлёк внимание Яакова к пренебрежительному отношению сыновей Леи к сыновьям рабынь. Это помогает понять, почему Йосеф рассказывает свои сны братьям, а не держит их при себе. Он, разумеется, понимал их значение и не нуждался в интерпретации со стороны братьев. Почему же он рассказывает сны братьям, словно провоцируя их?
Йосеф хотел, чтобы его братья испытали, каково это ощутить себя в приниженном положении в семье, надеясь, что это поможет им понять, какое страдание они сами причиняли сыновьям рабынь. В определённой степени, можно сказать, что Йосеф добился цели: в результате братья объединились, сплотившись в своей ненависти к нему. Если раньше сыновья Леи держались обособленно от сыновей рабынь, и даже скот те пасли отдельно (почему и сказано, что Йосеф присоединился к ним и стал их помощником), после того как Йосеф рассказывает свои сны, братья – на сей раз все вместе – уходят пасти скот в Шхем. Из их союза исключён только один человек: сам Йосеф. И, как мы видим, в сцене попытки его убийства и его последующей продажи, братья действуют воедино, и сыновья рабынь никак не выступают в его защиту. Отныне они не именуются отдельными категориями – «сыновья Леи», «сыновья Билы», «сыновья Зилпы», – а «братьями», «сыновьями Яакова», «сыновьями Израиля». Они сами воспринимают себя как единую семью, и отвечают на обвинение в соглядатайстве: «Нас, рабов твоих, двенадцать братьев; мы сыновья одного человека в земле Ханаанской…» (Берешит, 42:13). И когда семья Яакова переселяется в Египет, она являет собой единое целое: «И повезли сыны Израилевы Яакова, отца своего, и малюток своих, и жён своих…» (Берешит, 46:5).